На фанатской трибуне стадиона «Сатурн» в Раменском расположилась небольшая группка болельщиков Торпедо: сплошь интеллигенты, - и сиротливо озираясь по сторонам, пели свою любимую фанатскую песню:
«Мы бедные овечки,
Никто нас не пасет.
Мы таем словно свечки,
Ну кто же нас спасет?!
Спасите несчастных овечек!
Ме-ме!»
В это время мимо их трибуны пробегал защитник московского Динамо Самба. Услышав звуки жалостливой песни, он остановился и, хищно зыркнув на их трибуну, прищурил один глаз. Ему стало интересно: о чем же они поют.
Торпедовским интеллигентам сразу не по себе. Эта сытая рожа динамовского уголовника им явно не понравилась: она скалила на них свои белоснежные холеные зубы и неприятно ухмылялись. Но они не подали виду, и лишь плотнее сомкнув свои жидкие ряды, затянули второй куплет, чистыми ангельскими голосами.
«Цветочки луговые,
Мирные стада,
И птички полевые
Снуют туда-сюда.
Не встретишь прекрасней местечек
Ме-ме!».
Самба понял, что он нашел, то что искал, и ему представилась отличная возможность над ними позабавиться. Он поднял руку и выставив в сторону несчастных свой средний палец, унизанный золотыми печатками, зарычал свою песню, на чистом русском языке:
«А как известно, мы народ горячий
И не выносим нежностей телячьих,
Но любим мы зато телячьи души,
Любим бить людей, любим бить людей,
Любим бить людей и бить баклуши.
Мы раз-бо-бо-бо-бойники,
Разбойники, разбойники,
Пиф-паф, и вы покойники,
Покойники, покойники,
Пиф-паф, и вы покойники,
Покойники, покойники».
Чтобы отогнать от себя этот жуткий образ интеллигентные болельщики Торпедо стали на него ухать и отпугивать его вспышками своих сотовых телефонов. Так и родилось дело под номером «X» о хулиганствующих действиях защитника московского Динамо Кристофера Самба против торпедовской интеллигенции, живо подхваченное КДК и средствами массовой информации.